переходным, несущим на себе черты каждой из моделей. Это первые проблески ренессанса и отхода от коллективного творчества. Первая модель: установка на общее дело, на строительство всем миром единого храма, неразличение церкви и культуры. Индивидуальные отличия в стиле не приветствуются и считаются недостатком. Мастерство заключается в овладении единым стилем до полной неотличимости. Пишется один текст – одна большая книга. Брать целые куски без указания авторства, отшлифовывать их и вставлять в свой текст не только не считается чем-то зазорным, а наоборот – плодотворным и должным. Лицо каждого из строителей не имеет особой цены, отсюда анонимность. Осознаётся лишь ценность соборного служения ведущей религиозной идее. (Подробнее: см. у Д.С.Лихачёва.) Вторая модель (пушкинская): раскрытие индивидуальных творческих сил – самобытного лица художника. Иные стилистические приоритеты и ценности, чем у предшествующего этапа. Церковь окончательно распадается на «церковь» и «культуру». Отсутствие ведущей религиозной идеи. Ослабление чувства «строительства общего храма». Уникальность Пушкина в том, что он является первым ярким представителем ренессанса в русской литературе и в то же время её центральной точкой, солнцем её планетной системы, от которого расходятся лучи и вокруг которого эта система вращается. Вектор – задал Лермонтов. Вся остальная наша литература – между этими двумя полюсами. К началу XXI века обе модели, пройдя через полноту цветения, каждая в своё время, угасают в крайностях, утратив тот пульс живого слова, который столько веков бился в народной душе. С одной стороны – застывшее в охранительной позе унифицированное «я»; с другой – рассеянное «я» индивидуализма, распадающееся на «принцип формы», утратившей глубину духовных истоков, и на массовое бесформенное месиво. Крайность индивидуализма приводит неизбежно именно к потере лица, к внутреннему вырождению и распылению в сером тумане небытия, к той же безликой унификации, только с другого конца. Крайности, как известно, сходятся. Сейчас мир чреват «третьей моделью» культуры. Эпохой Синтеза. По пророчествам русской религиозной философии (по сути «интегральной философии») грядёт революция Духа Святого – Третий Завет. Эпоха Мировой Женственности. Золотой Век человечества. Новое средневековье. Роза Мира. Это путь – к «открытой системе» – к служению: возврат к ведущей религиозной идее, к осознанию себя строителем не «своего мира», а единого храма. Если словá «церковь» и «культура» (с маленькой буквы) являют собой разные проекции одного, но расколовшегося Смысла Жизни, то словá: Церковь и Культура есть синонимы этого Смысла. Опять строится единое здание, но роль человека-строителя существенно иная: индивидуальное творческое лицо – единственно и незаменимо. Судьба всего здания зависит от степени раскрытия каждого неповторимого лика. Такое понимание, такой взгляд обогащает каждого в отдельности неизмеримо и за счёт этого обогащается всё Целое. Путь синтеза и общения – путь от церкви к культуре и от культуры к Церкви – это грядущий путь личности, нации, человечества. По Достоевскому (а глубже в бездну человеческую, наверное, не заглянул никто из детей земных), «человека разумного» можно понять и оправдать только как существо переходное, временное, а не конечную форму. Миф о «венце творения» должен быть понят 114
115 Publizr Home