22 Более того, при изучении близнецов биологи установили, что склонность к мистике на 40% определяется генами, а на 60% – условиями среды. «Религиозного центра» в мозге не обнаружено. Однако итальянские нейробиологи в 2010-м установили, что небольшой участок в теменной области (и слева, и справа) влияет на «обуздание склонности к мистическому». При удалении участка у пациентов сильно возрастает склонность к мистическим переживаниям /Сараев/. Как можно оценить стремление ряда биологов свести религию к эволюции генов? Во-первых, материалисты-биологи находят в природе человека только то, что сами же постулировали в своём мировоззрении – до всякой науки. «Что ищешь, то и находишь». Для них человек – это эволюционирующее тело (набор генов). И более ничего. Душа и дух, психика и мистика – следствие генов. Материалисты не видят в человеке того, что противоречит их материализму. Это «слепая вера» – и философский, и научный догматизм. Отсюда и нарушение научной этики в дискуссиях – отсутствие самокритики и неуважение к оппонентам. Во-вторых, жёсткий редукционизм. Данное сообщество учёных редуцирует сложное к простому, непонятное к понятному, единое к многому. В частности, эти биологи любой феномен сводят к причинно-следственной связи. А это устаревшая модель – модель 17-го века: якобы в сущности любых природных явлений лежит простой процесс – один атом стукнул другой атом. Однако уже открытие квантовой теории столетие назад опровергло механистическую картину мира, а с нею и механистический детерминизм. Физики, начиная с М.Планка, а за ними и психологи (К.Юнг) критикуют редукционизм и однозначный детерминизм. Представители постнеклассической науки (И.Пригожин, Г.Хакен, С.П. Курдюмов, В.С. Стёпин) с конца 20-го подчёркивают принципиальную несводимость сложного к простому. Поэтому главную проблему всей современной науки ведущие учёные видят в проблеме сложности /Войцехович. Постнеклассическое …/. Её решение потребует новой картины мира, новой методологии, нового отношения к субъектности и духовности (транснаука). Науку (как и религию) трактуют весьма широко: от «настоящей» науки, фактически «формально-бюрократической», в чём-то даже догматической науки, до учений о чём угодно, излагаемых логически, но не проверенных практикой. Например, учёный Альберти в 15 веке предложил классификацию «всех вещей», в которую входят наряду с наблюдаемыми предметами также ангелы, драконы, единороги и т.п. Такую классификацию нельзя отнести к научной с позиций методологии науки, признаваемой современным научным сообществом. Однако наряду с ненаблюдаемыми и непроверяемыми практикой объектами в истории науки и изобретательства встречались гипотезы, в момент выдвижения отвергаемые, а затем признаваемые научным сообществом. Отсюда дискуссии о критериях научности, которые одни суживают до «жёсткого» ядра, другие безмерно расширяют, делают неопределёнными. Чрезмерное сужение научности привело к порождению в российском общественном сознании сомнительных в нравственном и творческом отношении терминов: «псевдонаука», «антинаука» и т.п. Следует отметить, что чрезмерно широкие определения науки ведут к смешению науки (как её понимает научно-философское сообщество) с литературой, искусством, философскими концепциями, теологией, техническими инструкциями и т.п. Ведутся споры об отношении между метанауками (особенно математикой) и эмпирическими науками (физикой). С нашей точки зрения «настоящая» наука –
23 Publizr Home