вновь развертывается всѐ многообразие видов и форм любви, как повседневных, так и метафизических. «Возвышаясь до непостижимой Сверхсущности, видим мы ее как неЛюбовь, как единство, в коем нет различенности его полноты, как единство превыше ума, бытия и блага» (6.3.168). 10. Всеединство любви Многоединство любви, пронизанное эманацией Единого, есть всеединство. Вот тайна всеединства: в нем «всѐ нераздельно едино» (1.4.109), и в то же время каждая единица, каждая личность «отлична от всех и бесконечно ценна» (1.4.109), неповторима и всеми повторяема. Всеединство – универсальная характеристика. Всеединством, по Карсавину, является и любовь, и человек, и благо, и жизнь, и истина, и даже ничто. В итоге всеединство вообще превращается в особую реальность, которая приравнивается либо к Богу, либо к Вечной Женственности, либо к Я. К этому идеальному всеединству так или иначе приобщается каждый человек. Карсавин приводит красочную метафору подобного приобщения. «На зеленом лугу юные девы смотрятся в зеркало светлого пруда, отражающего безмолвную над ним Афродиту. И каждая видит себя, но – себя в водоеме, вместившем лик богини» (1.6.111). Став сродным и подобным всеединству, человек (Я) становится личностью. Став личностью, Я втягивает в себя всеединые качества: любовь, добро, красоту, истину и т.п. Апофеозом этого становления является центральное место в универсуме всеединства, занимаемое личностью. «Каждая личность есть центр всеединства» (7.3.181). В итоге вырисовывается окончательное определение любви. Если личность есть центр всеединства, то она связывается со Всем всеединой энергией: от личности и к ней идут всеединые лучи эманационного блаженства и блага. «Любовь – Всеединая Благость» (9.7.202) – вот вершина теоретического осмысления любви, наиболее адекватная искусству жить прекрасно и ближайшая сердцу человека, как сама любовь. III. Сравнение софиологических категорий В.С. Соловьева, Л.П. Карсавина, А.Ф. Лосева в свете принципов органической логики Всѐ учение Карсавина о любви пронизано софийным духом. И хотя имя Софии в работе «Noctes Petropolitanae» упоминается не часто, но главные софийные определенности: любовь, Вечная Женственность, красота, благость и другие, бесспорно, доминируют во всем трактате, собственно, составляя его плоть. Исходя из этого, одни исследователи делают заключение о схожести, другие, наоборот, о несхожести софиологических учений Соловьева и Карсавина. В подтверждение они приводят целый ряд эмпирических фактов. Однако определить, кто прав, кто нет, без помощи логического критерия, пожалуй, не представляется возможным. И таким логическим критерием является методологическое родство органических способов мышления у обоих мыслителей в границах философии всеединства. Анализ софийных атрибутов по десяти принципам органической логики дает возможность увидеть как их родство, которое носит субстанциальный характер, так и их различие, которое скорее акцидентально. Результаты анализа я свел в таблицу, присовокупив сюда десять аспектов Софии, вскрытых А.Ф. Лосевым в софиологии Соловьева15. Они прекрасно способствуют уяснению смысловых связей и отношений16. 15 Лосев А.Ф. Философско-поэтический символ Софии у Вл. Соловьева, V.2. С.252. 16 Два последних столбца предлагаемой таблицы уже рассматривались мной в другом контексте в статье «Метафизические основания Софии В.С. Соловьева». 26
27 Publizr Home